6. Исполнительной некромантии.

Хуже всех все-таки приходилось боевым некромантам — сразу по завершению обучения они направлялись на военную службу сроком на двадцать лет. И тут уж не отвертишься, ибо раз ты военный, будь добр служи на благо королевства. С другой стороны в среде некромантов чаще всего случались головокружительные карьеры. Прикладным некромантам в чем-то было проще — вместе с дипломом они получали лицензию и могли открывать частные конторы, оказывая населению услуги по профессии. Например, оживляли умершего родственника, не успевшего оставить завещание и позволяли родственникам услышать последнюю волю, или же занимались упокоением особо ретивых умерших, тревожащих покои семейных склепов. Судебные некроманты, в ряды которых стараниями отчима затесалась и я, готовились стать судьями с полномочиями рассматривать все связанные с нежитью разбирательства, в связи с чем, я была вынуждена не только постигать азы некромантии, но и юриспруденцию тщательно изучать. На факультете криминалистической некромантии было не в пример интереснее — они пол года практиковались в городской страже, помогая расследовать убийства и несанкционированные подъемы нежити, так что в основном корпус криминалистов пустовал и им все скопом жутко завидовали. Обучающимся на факультете педагогической некромантии никто не завидовал и в первую очередь сами преподаватели. Им, шествующим по коридорам в черных с шелковыми вставками мантиях, все очень сочувствовали, прекрасно понимая, что вскоре несчастным предстоит стоять перед жаждущими знаний адептами. Бррр! Ну и самым разгильдяйским факультетом являлись исполнительные некроманты. Им предстояло патрулировать кладбища и склепы, отлавливать незарегистрированную нежить, приводить в исполнение судебные решения, заниматься следственно-розыскной деятельностью, служить в миграционных органах и вообще не особо напрягаться.

Они и сейчас не особо напрягались, имея всего две пары теории по классификации нежити в день и четыре пары практики, гуляя по окрестным лесам и полям в поисках нежити собственно для классификации. Я им завидовала. Искренне. Хотя прикладникам больше — получить лицензию по окончанию академии моя заветная мечта. Конечно, я бы желала получить лицензию артефактора, но и лицензия некроманта вполне бы устроила — вместе с этим перевитым черной ленточкой документом выпускники получали право на открытие счета в банке, право на собственный капитал и возможность не зависеть от родственников. То есть заключение брака и финансовые вложения без подписи главы рода, а это… это то, чего так жаждала я.

Видимо я совсем задумалась, раз обратила внимание на Пауля, только когда тот лапкой потрогал мою ладонь. Как я удержалась от вопля, ума не приложу.

— Что, налюбезничался? — поинтересовалась у умертвия.

Пауль смущенно поковырял лапкой скатерть. Саламандра встряхнулась, юркнула под котел и лукаво поглядела на меня оттуда. Вопрос: И чем эти двое занимались?!

— Ием? — вопросил паучок.

— Идем, — устало согласилась я.

Нежить тенью юркнула на мое плечо… я скоро заикой стану! Когда мы уходили, ящерка активно махала лапкой на прощание, краем глаза заметила, что Пауль посылал ей воздушные поцелуи. Нет, ну пару часов как оживили всего, а он?!

В комнату я доплелась с трудом. День выдался сложным, суп был без поддерживающей магии, а настроение и вовсе ниже плинтуса, учитывая перспективы. Но едва я вошла в комнату, все упадническое настроение испарилось вмиг! Потому что моему вниманию предстала схема! На листке в мой рост, стопка которых у меня имелась еще из артефактического учебного прошлого, были выведены все правила! Три колонки. Запреты, допустимое, разрешенное. Четко, понятно, просто, схематично. А мой Гобби старательно трудился над второй схемой, внося пометки по мере чтения талмуда.

Несколько минут я потрясенно стояла в дверях, а после задала крайне интересующий меня вопрос:

— Гобби, а где артефакт?

Просто вспомнилось, как магический заряд уходит в нежить, причем прямо в артефакт Кхада и я вынуждена отвлечь внимание некромантов испуганно визжа бросаясь в них сапогами. Все решили, что это я с перепугу.

— Ыы, — ответил гоблин, не отрываясь от своего занятия и указал на Пауля.

Паучок смущено ковырнул лапкой. На полу обнаружила остатки от амулета восстановления, которым я сломанную ногу Гобби обворачивала. Догадка потрясла.

— Гобби, хочешь сказать, что когда мы ушли разбираться с ректором, ты взял паука, обернул амулетом и приложил артефакт?!

Вместо ответа нежить извлекла артефакт Кхада и продемонстрировала мне. Артефакт оказался полностью разряжен. В носу защипало, по щекам потекли слезы… Я была растрогана, потрясена, ошарашена, я… Я внезапно отчетливо поняла, что такое родственные души, потому что Гобби, он ведь понимал, что эта энергия нужна ему самому, а отдал ее паучку. Сам отдал.

— Ии? — встревожился Пауль.

— Все хорошо, — я сняла паучка, без содрогания и отвращения положила на ладонь, осторожно погладила пальцами.

Нежить заурчала от удовольствия, потерлась мохнатым брюшком о ладонь — а я, кажется, совершенно перестала бояться пауков. Просто я увидела в Пауле нечто большее, чем лапки и свой детский кошмар, нечто гораздо большее, то ради чего Гобби отдал свою энергию, то ради чего, наверное, стоило жить и бороться.

— Знаешь, — я присела за стол, рядом с умертвием, — если мы на королевских Мертвых играх соберем достаточно энергии, попытаемся оживить не только тебя, но и Пауля.

Гобби вдруг потянулся, взял лист бумаги и написал: «Он не хочет».

— Почему? — удивилась я.

«Был старый, умирал. Теперь полон сил и у него… подружка».

— Саламандра, — догадалась я.

Гобби кивнул.

На душе вдруг стало так тепло-тепло, и светло очень.

«Спасибо» — написал Гобби.

Я молча положила руку поверх его костистой ладони. Кости были желтые, местами стертые, местами покрытые трещинками — а для меня он вдруг стал таким близким существом. Самым родным, но сказать что-либо я сейчас все равно не смогла бы — разве что «Ыыы».

— Ыыы, — произнес Гобби.

Я улыбнулась. В глазах снова слезы.

«Спать» — написало умертвие.

— Гобби, — я сжала его ладонь, — а ты… как… ну в лесу…

И почему-то отвела взгляд.

«Меня убили» — написал гоблин. Затем добавил: «Память возвращается медленно, я вспомнил, как писать, ваш язык. Смерть и обиду. Обидно было. Свое имя нет. Ложись спать, Риа, я разбужу на рассвете, все выучишь».

Тысячи вопросов, отголосок чужой боли и понимание — я сделаю все что возможно, чтобы вернуть ему жизнь. Абсолютно все.

«Риа, — вновь начал писать Гобби, — там, под платформой, эти трое и ты — тебя обидели?».

— Обидели, — тихо призналась я, — и унизили. Я унизила в ответ.

В следующее мгновение меня снова посетили смутные мысли по поводу того, почему Гобби вся нежить била, ибо гоблин задал невероятный вопрос: «Достаточно?».

— Унизила? — догадалась я.

Гобби кивнул.

Я задумалась, пожала плечами и выдала:

— Не очень, они не прониклись.

Мои умертвия переглянулись.

«Спать!» — приказал Гобби.

Я бы посопротивлялась, но от усталости уже шатало.

Пока сходила в душ, пока переоделась, как свалилась на кровать помнила смутно, как укрывалась, не помнила вообще.

Глава вторая

Про невезение

Невезение — странная штука, иной раз кажется, что тебе не повезло, но вот ты просыпаешься утром — на тумбочке возле постели напиток из золотого корня, лампочка сверкает так, что всю комнату наполняет свет, а по стенам, шкафу и даже на двери схемы, таблицы, основные пункты и умертвие радостно сообщает:

— Ыыы.

— Доброе утро, Гобби, — не сдерживая улыбки, сказала я.

Как же приятно просто говорить «Доброе утро», а не «Трупов посвежее» или «Склепов по неспокойнее». Вот в академии прикладной магии мы всегда здороваясь желали друг другу чего-то приятного, а мой любимый преподаватель по Ювелирному искусству так и говорил «Всего вам приятного, дорогие адепты, надеюсь и сегодня вы не только узнаете много нового, но и раскроете еще одну из граней ювелирного искусства». И на душе сразу приятно становилось. А первым, что я услышала в Некросе было скупое «Трупов». Я тогда перепугалась и выдала «Очень приятно познакомиться, а я Рия Каро». Ужас положения заключался в том, что это был ректор. Не повезло, да.